играет Виктор Ересько (фортепиано)
Рахманинов – Вариации ре минор на тему Корелли, соч.42
Этюд-картина ля минор, соч. 39 № 6
Прокофьев - Сказки старой бабушки, соч. 31
Дебюсси - Детский уголок, сюита, соч. 1908 г.
«Этот молодой пианист не только большой и вдохновенный поэт, превосходно владеющий искусством звука, это один из необычайно одаренных артистов», — писала Маргарита Лонг о советском музыканте Викторе Ересько.
Он родился в 1942 году на Украине. Учился во Львовской музыкальной школе, затем во Львовской консерватории. В 1961 году Ересько успешно выступил на Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей и был отмечен почетным дипломом. Тогда же он был принят в Московскую консерваторию в класс профессора Я. Флиера, а затем перешел в класс доцента Л. Власенко.
После окончания консерватории Ересько совершенствуется в аспирантуре под руководством доцента Л. Наумова.
Дарование пианиста получило самую высокую оценку на Международном конкурсе имени М. Лонг и Ж. Тибо в Париже в 1963 году (I премия). В 1966 году Ересько была присуждена III премия на Международном конкурсе имени П. И. Чайковского.
Пианист много концертирует в городах Советского Союза, успешно гастролировал за рубежом.
В мировой музыкальной литературе есть несколько замечательных музыкальных тем, которые своим оригинальным образным характером на протяжении веков привлекают к себе внимание самых различных композиторов. Эти темы послужили основой многих вариационных циклов (достаточно напомнить 24 каприс Паганини и произведения Шумана, Брамса, Рахманинова, а ныне — В. Лютославского, Б. Блахера на эту тему). К таким же, кочующим из века в век, из произведения в произведение темам относится и прекрасная испано-португальская мелодия народного танца «фолья». Одним из первых ее использовал в своей скрипичной сонате Арканджело Корелли. Затем к ней обращались многие композиторы, в том числе А. Вивальди, Д. Перголези, И. С. Бах, Ф. Э. Бах, Л. Керубини, Ф. Лист, из русских композиторов Ш А. Алябьев (в балете «Волшебный барабан»). Было даже забыто народное происхождение мелодии, и она вошла в историю музыки как тема «La Folia» Корелли. Сам Рахманинов, обратившись к этой -заинтересовавшей его теме и написав фортепианные вариации, озаглавил их первоначально как «Вариации на тему Корелли». Только впоследствии, узнав о том, что тема не принадлежит итальянскому композитору, он снял это название, оставив просто «Вариации, соч. 42». Однако первоначальное заглавие прочно сохранилось за произведением.
«Вариации на тему Корелли» — одно из немногих сочинений, созданных композитором за время его долголетнего пребывания за границей, — написаны в 1931 году и впёрвые были исполнены автором 12 октября того же года в Монреале.
Цикл включает в себя строго изложенную тему, лирическую и даже скорбную по характеру, 20 вариаций и заключительную коду. Вариации отличаются глубиной и психологической остротой содержания. Мрачность первых вариаций, через бурные, экстатические взлеты и мучительные спады (особенно в 8-й вариации Adagio misterioso), постепенно преодолевается и растворяется в лирических откровениях и утверждающем полетном движении заключительных вариаций, приводящих к углубленно-просветленной коде. Несмотря на испанский характер самой темы, Рахманинов и в этом произведении остался композитором глубоко русским. В процессе вариационного развития темы в музыке все настойчивее звучат русские интонации, столь типичные для всего творчества Рахманинова.
Этюды-картины Рахманинова, соч. 3, созданные в 1917 году, являются продолжением аналогичного, цикла, соч. 33. Все эти сочинения эмоциональные, взволнованные зарисовки, в которых редкая мелодическая красота и виртуозный размах сочетаются с типичной для Рахманинова острой психологичностью.
Этюд № 6 ля минор был задуман композитором как своеобразная музыкальная иллюстрация к знаменитой; сказке о Красной Шапочке и волке. Однако по своему эмоциональному накалу, грандиозному размаху произведение далеко выходит за рамки заданной «программы». В могучих звучаниях фортепиано, во внезапно возникающих жалобных интонациях, в самом развитии и взаимодействии двух основных образов слышится скорее грозное бушевание стихии, драматическая напряженность, ассоциирующаяся с духом современной эпохи.
В «Автобиографии», говоря о своем раннем творчестве, Прокофьев сам определил основные его направления. Наряду с «классической», «новаторской» и «токкатной» линиями, он особо выделил линию «лирическую». «Эта линия оставалась незамеченной или же ее замечали задним числом, — сетовал композитор, — в лирике мне долгое время отказывали вовсе, и, непоощренная, она развивалась медленно, зато в дальнейшем я обращал на нее все больше и больше внимания». К значительным ранним произведениям, развивающим эту линию прокофьевского творчества, принадлежат «Сказки старой бабушки». Пластичность и напевность мелодики сближают этот цикл с наиболее лирическими из ранних вокальных сочинений композитора. «С. С. Прокофьев нашел прекрасные музыкальные интонации к русским сказкам, мир которых пленял его и в дни молодости («Сказки старой бабушки»), и в последние годы жизни», — отмечал Д. Шостакович.
«Сказки старой бабушки», соч. 31 написаны Прокофьевым в 1918 году и впервые были исполнены автором в Нью-Йорке в январе следующего года. Пьесам предпослан эпиграф: «Иные воспоминания наполовину стерлись в ее памяти, другие не сотрутся никогда».
Четыре пьесы цикла близки друг другу по содержанию спокойно-умиротворенный, на редкость цельный лирический образ воплощается как бы в четырех различных модификациях. Каждая из пьес цикла написана в свободной трехчастной форме, средний эпизод обычно противопоставлен крайним разделам по характеру. От добродушной, слегка юмористической первой пьесы до протяжно-песенной заключительной в цикле сохраняется сказочная, несколько фантастическая и призрачная атмосфера.
Фортепианная сюита «Детский уголок» была закончена К. Дебюсси в 1908 году (некоторые пьесы цикла написаны ранее) и впервые исполнена пианистом Г. Бауэром. Впоследствии и сам Дебюсси нередко исполнял Сюиту публично. Композитор посвятил сюиту своей дочери — «моей дорогой маленькой Шушу, с нежными извинениями отца за то, что последует».
Цикл этот характерен стремлением автора к простоте, желанием понять, ощутить мир ребенка. Правда, по замыслу самого Дебюсси, это скорее музыка для детей, а не о детях. Шесть пьес «Детского уголка» — шесть разнохарактерных настроений и сценок, подмеченных острым взглядом чуткого художника. О первой из них - Доктор «Gradus ad Pamassum» — сам Дебюсси не без юмора писал, что она «род гигиенической и прогрессивной гимнастики: следовательно, подобает играть эту пьесу каждое утро, натощак, начиная «умеренно», чтобы закончить «оживленно».
В музыке пьесы совершенно очевидна ирония Дебюсси в адрес всяческих упражнений; отсюда ее название («Gradus ad Parnassum» - знаменитые фортепианные этюды М. Клементи), а также многократно использованные традиционные приемы фортепианной техники.
«Колыбельная слонов — яркая сценка, в которой тяжеловесность оттеняется нежно звучащими, ласковыми интонациями. «Серенада кукле» — чудесная лирическая пьеса. Тонкий, завораживающий музыкальный пейзаж— «Снег танцует» -— соседствует с выразительной нежной зарисовкой «Маленький пастух». «Кукольный кэкуок», завершающий сюиту, — блестящее и явно ироническое подражание, звучанию ранних джаз-бандов.
Н. Танаев
Сторона 1
Дмитрий Шостакович
Концерт № 1 для фортепиано с оркестром до минор, соч. 35
1. Allegro moderato — 5.26
2. Lento
3. Moderato
4. Allegro con brio
ВЛАДИМИР КРАЙНЕВ
Государственный камерный оркестр Министерства культуры СССР «Виртуозы Москвы»
Соло трубы — Владимир Кафельников
Дирижер ВЛАДИМИР СПИВАКОВ
Сторона 2
Альфред Шнитке
Концерт для фортепиано с оркестром (одночастный) — 25.10
ВЛАДИМИР КРАЙНЕВ
Литовский камерный оркестр Дирижер САУЛЮС СОНДЕЦКИС
Звукорежиссер С. Пазухин. Редактор И. Слепнев
Записи 1984 г.
Фортепианные концерты Дмитрия Шостаковича (1933) и Альфреда Шнитке (1979) разделены несколькими десятилетиями и принадлежат, по существу, разным эпохам. Шостакович воплотил новаторский дух советского искусства первых послереволюционных лет; Шнитке — характерную созерцательность музыки последнего десятилетия, отмеченную заметным упрощением лексики и углублением смыслового контекста. Вместе с тем, оба сочинения имеют много общего. Это не только почти одинаковый исполнительский состав — фортепиано и струнный оркестр (к которому у Шостаковича добавлена труба), но и типичный для обеих эпох поиск новой звуковой реальности, новых принципов осмысления музыкального материала.
В музыке 20 — 30-х годов большую роль играли плакатные, укрупненные звуковые элементы — интервал, трезвучие, цитата. Выполняя функцию своеобразных «стоп-кадров», они резко останавливают течение событий, вызывая порой шокирующий эффект (цитаты в Первом фортепианном концерте Шостаковича). В произведениях Шостаковича 60 — 70-х годов (так же, как и в музыке его последователей — Шнитке, Тищенко) подобные простейшие элементы или цитаты, обособляясь, становятся многозначными символами, заставляют нас задуматься над глубинным смыслом звуковых «событий», над вечными, непреходящими законами единства культуры (например, цитата из «Лунной» сонаты Бетховена в Альтовой сонате Шостаковича).
Ко времени создания Первого фортепианного концерта дар Шостаковича-композитора раскрылся всеми своими гранями: и юмористически-пародийными, и трагедийно-эпическими, и лирико-созерцательными. Шостакович уже был автором оперы «Леди Макбет Мценского уезда», балета «Золотой век», трех симфоний, музыки к спектаклю «Гамлет», многочисленных камерных и вокальных произведений. Атмосфера Первого концерта близка дразнящей плакатной пародийности, театральной заостренности «Золотого века», фортепианных «Афоризмов», музыки к «Клопу» Маяковского. Все образы Концерта как бы нарочито укрупнены, броски и лапидарны. Их пестрая разноголосица словно воспроизводит реальную разноголосицу жизни тех первых послереволюционных лет. Неудивительно поэтому, что в музыке Концерта естественно сосуществуют шлягерные мотивы и классические цитаты, утонченная поэтичность и лихой галоп. Шостакович достигает зримой, почти кинематографической осязаемости образов. При этом фортепианная и оркестровая фактура предельно скупа, графична — во всем главенствует выразительный лаконизм. Прорисованность каждой линии становится важнее общей массы звучания; калейдоскоп отдельных ярких мотивов — предпочтительнее последовательной тематической разработки.
Открываясь недвусмысленным напоминанием начального мотива бетховенской «Аппассионаты», первая часть довольно быстро модулирует совсем в иную сферу образов, как бы балансируя на грани серьезной классичности и довольно откровенной шлягерности. Внешне соблюдая традиционные рамки сонатного аллегро, Шостакович создает прямо-таки поражающий контраст разных его партий: без преувеличения можно сказать, что они принадлежат разным стилистическим мирам. Резкость контраста еще более подчеркивается сдвигами темпа и неожиданными вторжениями реплик трубы.
Вторая часть — интермеццо, отмеченное чистым созерцательным настроением, характерным для многих лирических страниц музыки Шостаковича. Короткая третья часть — это вступление к финалу, который обрушивается на нас своим стремительным движением. Здесь, словно в карнавальном вихре, мелькают удивительно знакомые, но замаскированные «персонажи» из сочинений классической музыки: ре-мажорного клавирного Концерта Гайдна, Рондо, соч. 129 Бетховена, «Вольного стрелка» Вебера...
Среди сочинений Шнитке есть такие, которые поражают контрастами сопоставлений (Первая симфония, Concerto grosso № 1), и такие, которые находятся, казалось бы, в русле одного стилистического наклонения (Пассакалия, Концерт для гобоя и арфы). Фортепианный концерт принадлежит к третьей группе сочинений. Становление образов здесь происходит как бы в разных, параллельных плоскостях. Ничто не существует изолированно, однозначно: раз появляясь, тот или иной образ тут же обретает свою тень, негатив, многие, подчас неуловимые связи с другими образами. Автор обнаруживает поистине исследовательскую проницательность, заставляя ощутить ускользающее от поверхностного взгляда всеобщее единство, взаимосвязанность.
Контрапункт противоположных, полярных по своему значению образов становится в Концерте едва ли не важнейшим средством музыкальной драматургии. Традиционный, почти романтический аккордовый аккомпанемент естественно сочетается с мотивом знаменного распева (правая и левая рука фортепианной партии). Контрапунктически соединяется и рояль со струнными: лапидарные трезвучия солирующего инструмента становятся символом темперированной стабильности, а разветвленные оркестровые голоса воплощают сомнение, поиск, «раскачивая» звуковую шкалу до четвертитонов. В репризе, впрочем, эти черты взаимопроникают: струнные «тянут» аккорды, а фортепианное звучание растворяется в изломанных хроматизмах...
Для музыки Шнитке сегодня становится все менее существенным эффект столкновения стилистически разнородного материала. Композитор как бы меняет ракурс своего видения мира: от полистилистики он естественно приходит к открытию новых смысловых резервов музыкального языка, двигаясь в глубь его значений. При этом «речь» композитора внешне становится более простой, спокойной, фактура его сочинений — более однородной. И в этом Шнитке, безусловно, продолжает линию, намеченную и указанную Шостаковичем. Если яркий, динамичный драматургический рельеф музыки Шнитке ассоциируется скорее с ранними сочинениями великого мастера (в том числе и с Первым фортепианным концертом), то символический подтекст, внутренние интонационные процессы более связываются с той особенностью поздних опусов Шостаковича, которую его ученик Б. Тищенко назвал «подводной частью айсберга». Простейшие элементы музыки приобретают «знаковый» характер, порождают длинный ряд ассоциаций. Они уводят слушателя далеко за пределы данного сочинения, погружая в многомерное «неэвклидово пространство» русской культуры, о котором говорил Достоевский еще в прошлом веке.
А. ИВАШКИН
Народный артист РСФСР Владимир Крайнев родился в 1944 году в г. Красноярске. Музыкальное образование получил в Центральной музыкальной школе (у А. И. Сумбатян) и в Московской консерватории (у профессоров Г. Г. Нейгауза и С. Г. Нейгауза). В. Крайнев — лауреат международных конкурсов в Лидсе (1963, вторая премия), Лиссабоне (1964, первая премия). В 1970 году был удостоен первой премии и золотой медали на IV Международном конкурсе им. П. И. Чайковского в Москве. Пианист ведет активную концертную деятельность как солист и ансамблист в Советском Союзе и за рубежом. «Это законченный артист и виртуоз — темпераментный, стремительный, эмоциональный. У него огромный, разнообразный музыкальный и технический потенциал»,— писал в газете «Правда» Эмиль Гилельс.
Государственный камерный оркестр Министерства культуры СССР «Виртуозы Москвы» был создан по инициативе известного скрипача, заслуженного артиста РСФСР Владимира Спивакова. Выступления во многих городах Советского Союза, гастроли в Австрии, Англии, Венгрии, США, ФРГ и других странах принесли этому коллективу и его дирижеру международное признание. Рецензенты неоднократно отмечали высокий профессионализм и артистизм, изумительную музыкальность, редкостное чувство стиля, благородство и красоту звучания оркестра.
Организатором и бессменным художественным руководителем Литовского камерного оркестра является народный артист СССР профессор Саулюс Сондецкис. Разносторонний, широко эрудированный музыкант, он известен не только как дирижер, но и как видный педагог, воспитатель молодых исполнителей в Литовской консерватории и в Вильнюсской школе искусств им. М. К. Чюрлёниса.
1. DIES IRAE (ALLEGRO MARCATO) 2. DE PROFUNDIS CLAMAVI (ADAGIO) 3. DONA NOBIS PACEM (ANDANTE)
Дирижирует ЕВГЕНИЙ МРАВИНСКИЙ
ЗАСЛУЖЕННЫЙ КОЛЛЕКТИВ РЕСПУБЛИКИ
СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР ЛЕНИНГРАДСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ФИЛАРМОНИИ
ЗАПИСЬ ИЗ БОЛЬШОГО ЗАЛА КОНСЕРВАТОРИИ Москва, февраль 1965 г.
На первом Всесоюзном конкурсе дирижеров в Москве (осень 1938 года) первая премия была присуждена молодому музыканту Евгению Мравинскому. В октябре 1938 года он был назначен главным дирижером оркестра Ленинградской филармонии, и с тех пор бессменно находится на этом посту. За годы руководства заслуженным коллективом республики Мравинский сумел поднять его исполнительскую культуру до уровня, обеспечившего этому коллективу репутацию одного из лучших симфонических оркестров мира.
Может быть, главная особенность искусства Мравинского—умение вызвать творческую активность аудитории. Мравинский никогда не развлекает слушателя, тем более не «потакает» его привычкам и вкусам. В общении со слушателями — на концертах — он неизменно выступает в качестве художника-пропагандиста, убеждающего продуманностью и выношенностыо своей концепции исполнения. Это особенно ценят играющие с ним артисты оркестра и слушающие его знатоки и любители симфонической музыки. Мравинский вырос в музыкальной среде. В 1919 году шестнадцатилетний юноша вынужден был ради заработка поступить мимистом в Мариинский театр. Позднее Мравинский стал работать пианистом в Ленинградском хореографическом училище, где играл на уроках классического танца. Тогда же возникло у него решение целиком посвятить себя профессиональной музыкальной деятельности. В 1923 году он был зачислен в учебные классы Академической капеллы, а через год принят в Ленинградскую консерваторию.
Здесь он прошел курс композиции по классу профессора В. Щербачева и курс дирижирования у профессора Н. Малько и А. Гаука.
После годичной работы дирижером- ассистентом в Ленинградском театре оперы и балета Мравинский дебютировал в «Спящей красавице» шедшей с участием Галины Улановой, тогда еще совсем молодой танцовщицы. Этот спектакль — 20 сентября 1932 года — принес Мравинскому первое признание. На «Спящую красавицу» стали ходить не только для того, чтобы увидеть Уланову, Дудинскую или Сергеева; но и слушать Мравинского. Так стало позднее и с «Лебединым озером» и со «Щелкунчиком».
Уже в те годы Мравинский выступил как пропагандист советской музыки. Это было связано с его работой над балетами Б. Асафьева «Бахчисарайский фонтан» (1934) и «Утраченные иллюзии» (1935), сыгравшими значительную роль в развитии нашего музыкально-хореографического искусства.
В середине тридцатых годов Мравинский завоевал в Ленинграде и репутацию одаренного, технически сильного дирижера-симфониста, выступая в филармонии, Домах культуры, в радиопередачах.
После победы на Всесоюзном конкурсе дирижеров он оставляет театр и целиком посвящает себя симфонической эстраде.
Для индивидуального стиля исполнения Мравинского характерны тесное слияние эмоционального и интеллектуального начал, темпераментность повествования и уравновешенная логика общего исполнительского плана.
Вдумчивый истолкователь симфонической музыки прошлого и современности, воспитатель выдающегося оркестрового коллектива, составляющего гордость музыкальной культуры нашей страны, — таков в своей многогранной творческой деятельности народный артист СССР, лауреат Ленинской премии дирижер Е. А. Мравинский.
Сторона 1 Сказы, Пять характерных пьес, соч. 5 1. До мажор. Moderato assai — 2.16 2. Ми минор. Allegro moderato — 3.14 3. Си-бемоль мажор. Росо adagio — 4.45 4. Фа мажор. Allegro con brio — 4.14 5. До мажор. Moderato assai — 7.16
Сторона 2 Элегия из музыки к кинофильму «Дом с мезонином» Русское скерцо, соч. 6 — 4.48 Три пьесы для фортепиано, соч. 15 1. Новеллетта —3.00 2. Пастораль - 2.13 3. Шествие — 2.42
ЮРИЙ МУРАВЛЕВ, фортепиано
Звукорежиссер Р. Рагимов Редактор И. Слепнев Художник В. Байков Фото Г. Прохорова
Имя заслуженного деятеля искусств РСФСР, лауреата Государственной премии Алексея Алексеевича Муравлева приобрело известность в 50-е годы. Первым сочинением, получившим широкий общественный резонанс в нашей стране и за рубежом, стала симфоническая поэма «Азов-гора» — масштабное полотно, запечатлевшее близкие композитору образы седого Урала, его истории, легенд, его сильных духом людей. Воспитанник музыкальной школы-десятилетки при Ленинградской консерватории, а затем Свердловской и Московской консерваторий, Алексей Муравлев учился в классах таких замечательных музыкантов, как В. Шебалин, Ю. Шапорин (композиция), Г. Нейгауз, Н. Голубовская (фортепиано) и другие. Столь серьезное образование в сочетании с редкой природной музыкальной одаренностью дало возможность А. Муравлеву рано постичь тайны композиторского мастерства. В 1942 году, будучи еще восемнадцатилетним юношей, он вступает в Союз композиторов. Сочинения, создаваемые композитором, разнообразны как в жанровом отношении, так и в плане их содержания. Близка А. Муравлеву и высокогражданственная тематика, воплощенная им в целом ряде ораториально-симфонических, хоровых и оркестровых сочинений, и интимная, сокровенная лирика, высвечивающая тончайшие движения человеческой души, — лирика, которой дышат камерные вокальные и инструментальные опусы А. Муравлева, которая является одной из неотразимо обаятельных черт его музыки. Другая грань таланта А. Муравлева остроумие, изобретательность, живость. Его характерные и фантастические образы переданы с захватывающей яркостью. Стилю композитора свойственны также драматизм, сочетание простоты и ясности изложения мысли с глубиной ее философского подтекста. Но самое характерное, что придает особенную самобытность музыке А. Муравлева, — это сочетание истинно национальных истоков с изысканностью формы, рафинированностью. Стройность, гармоничность, цельность музыкальных построений, шлифовка деталей одинаково свойственны композитору и в его работе над песнями (вспомним, например, «Зимнюю колыбельную», «Байкал, Байкал», «Песню о березке», Песню Сережи из кинофильма «Белый пудель»), и при создании таких значительных сочинений, как Концерт для дуэта гуслей с оркестром русских народных инструментов, соч. 14 или Соната для фортепиано, соч. 18. В красоте и выразительности мелодий А. Муравлев продолжает лучшие традиции русской и советской музыки с ее интонационным богатством, опорой на фольклорную основу. Фортепианные сочинения А. Муравлева популярны не только среди профессиональных музыкантов, но и среди широкого круга любителей музыки. Они приобрели заслуженную известность не только благодаря красоте самой музыки, значительности ее образов, переданных средствами современного музыкального языка, но также из-за удобства, пианистичности фактурного изложения. Будучи доступными, но тонкими, эти сочинения заинтересовывают и студентов-пианистов, и зрелых мастеров. «Пьесы Муравлева эстрадны в лучшем смысле этого слова, по-настоящему концертны, — писал профессор Московской консерватории Ю. Янкелевич. — Собственно виртуозное начало в них не становится самодовлеющим, напротив, композитор подчеркивает, скорее, мелодическую природу инструмента». «Сказы», cоч. 5 (пять характерных пьес) созданы в 1946 году по мотивам «Уральских сказов» П. Бажова. За это произведение, высоко оцененное Н. Мясковским, молодой Муравлев был удостоен I премии на I Всемирном фестивале демократической, молодежи и студентов в Праге. Древние образы русского эпоса интерпретируются автором глубоко современно; будто живые, проходят перед глазами картины родной природы, фантастические видения, «портреты» то празднично-оживленных, то погруженных в скорбное раздумье людей, жестокое вражеское нашествие и возрождение отчего края. Элегия из музыки к кинофильму «Дом с мезонином» (1960 г.) — сочинение сугубо камерное, интимное, с легким, специально воссозданным колоритом чуть сентиментальных, щемящей лирики чеховских времен. Здесь композитор выступает перед нами как истинный мастер «музыкального прочтения» литературных сюжетов; автор музыки к более чем ста кинолентам (среди которых такие, как «Белый пудель», «Удивительная история, похожая на сказку», «Василий и Василиса», «Волшебная лампа Аладдина», «Крах» и др.), А. Муравлев не только проникает в самую суть сюжета, «высвечивая изнутри» эмоциональное ощущение героев, но и с кинематографической живостью и лаконизмом рисует их жесты, движения. Вся пьеса нарисована легкими красками, звучит нежно и приглушенно, как «тихого голоса звуки любимые». Пьесе композитор предпослал следующий эпиграф: «...В минуты, когда меня томит одиночество и мне грустно, я вспоминаю смутно, и мало-помалу мне почему-то начинает казаться, что обо мне тоже вспоминают, меня ждут и что мы встретимся... Мисюсь, где ты?» (А. Чехов. «Дом с мезонином»). Русское скерцо, соч. 6, посвященное 30-летию ВЛКСМ, — одна из самых популярных пьес Муравлева, полная жизненной силы, нарядного блеска, огненного молодого задора и темпераментных танцевальных ритмов. Близость русским народным музыкальным истокам в сочетании со свежестью гармоний и мелодических оборотов придают музыке особенную напористость, энергию и в то же время естественность, непосредственность. В веселом танце мелькают и юношеские, и девичьи лица, слышны шутки и смех. Три пьесы, соч. 15 в полной мере отразили дальнейшие поиски композитора в сфере лаконизма, емкости музыкальных образов. Совершенно различные по содержанию, пьесы триптиха и контрастируют, и гармонируют между собой. «Новеллетта» своими повествовательными мотивами рассказывает нам романтичекую историю, полную таинственной прелести, опасных чар, завлекающих в заколдованное царство. Пьесе предпослан эпиграф из известной баллады А. К. Толстого: «Где гнутся над омутом лозы, Где летнее солнце печет, Летают и пляшут стрекозы, Веселый ведут хоровод...» «Пастораль» открывает перед нами светлый, величественный пейзаж. Слышны отдаленные наигрыши пастушьего рожка, изредка откуда-то доносятся звуки колокола. Музыка оставляет ощущение простора, далекой перспективы, пространств, залитых светом, наполненных прозрачным воздухом и покоем. «Шествие» резко контрастирует с первыми пьесами. Зловещие образы, неотвратимо приближающиеся, сменяются драматичной картиной глубокой, жгучей скорби; впечатляет патетика кульминационного раздела пьесы. * * * Заслуженный артист РСФСР, лауреат Всесоюзного и международных конкурсов Юрий Алексеевич Муравлев завоевал широкую известность в стране и за рубежом. Ученик выдающегося советского пианиста и педагога Г. Нейгауза, он с равным мастерством и убедительностью исполняет произведения Моцарта, Грига, Шопена, Скрябина, Прокофьева и других композиторов. Главными чертами творческой индивидуальности пианиста являются искренность, лиризм и поэтичность. «Его исполнение благородно, одухотворенно и отмечено чистотой и возвышенностью поэтического чувства» («Вечерний Ленинград», 19 апреля 1978 г.). «Поэты и мечтатели не столь уж частое явление на нашей концертной эстраде. Тем большая наша благодарность артисту за его искусство» («Советская музыка», 1971 г., № 8). В. Астрова
2 сторонa
Игорь Стравинский
АПОЛЛОН МУСАГЕТ. Музыка балета, соч. 1928 г., редакция 1947 г.
Рождение Аполлона. Вариации Аполлона. Па д'аксьон (Аполлон и музы) Вариация Каллиопы, вариация Полигимнии, вариация Терпсихоры. Вариация Аполлона Па-де-де (Аполлон и Терпсихора). Кода (Аполлон и музы). Апофеоз
Заслуженный коллектив республики Симфонический оркестр Ленинградской государственной филармонии
Дирижер Евгений. Мравинский
Запись из Большого зала консерватории. Москва, февраль 1965 г.
Симфонический оркестр Ленинградской государственной филармонии — коллектив, чье искусство получило признание не только в Советском Союзе, но и во многих странах мира. В 20-е и 30-е годы оркестр уже приобрел известность среди широкой аудитории советских слушателей, а в 1934 году ему было присвоено звание заслуженного коллектива Республики. Расцвет творческой деятельности оркестра связан с деятельностью дирижера Евгения Мравинского. Евгений Мравинский является первым исполнителем и глубоким интерпретатором почти всех симфонических произведений Д. Шостаковича. Исполнение им Пятой симфонии этого , выдающегося советского композитора (1937 г.) было не только одним из значительных творческих достижений дирижера, но событием музыкальной жизни страны.
«Мравинский — один из лучших дирижеров, с какими мне приходилось когда- либо встречаться», — писал о нем Д. Шостакович.
Музыкальное образование Е. Мравинский получил в Ленинградской консерватории, которую окончил в 1930 году по двум специальностям: композиции (у профессора В. Щербачева) и дирижирования (у профессора А. Гаука).
В качестве дирижера он дебютировал еще в 1929 году. С 1931 года Мравинский возглавлял оркестр Государственного академического театра оперы и балета в Ленинграде (ныне театр им. С. М. Кирова), а с 1938 года, завоевав первое место на Всесоюзном конкурсе дирижеров, является главным дирижером и художественным руководителем симфонического оркестра Ленинградской государственной филармонии.
В 1961 году Евгений Мравинский был удостоен за концертно-исполнительскую деятельность Ленинской премии.
Серафина – Софья Ялышева, сопрано, Мадам Роза – Таисия Кузнецова, меццо-сопрано Энрике – Сергей Лейферкус, баритон Дон Аннибале – Андрей Храмцов, баритон Слуга – Михаил Егоров, тенор Камерный хор и оркестр Ленинградского академического театра оперы и балета имени С.М.Кирова. Хормейстер Александр Тютрин Дирижёр Роберт Лютер
Либретто автора. Русский текст Ю.Димитрина
Ленинградская студия грамзаписи. Запись 1981 г.
Гаэтано Доницетти — один из популярнейших итальянских композиторов первой половины XIX века, автор около семидесяти опер различных жанров. Среди них встречаются незамысловатые одноактные фарсы, либретто которых принадлежит самому композитору. К их числу относится и «Колокольчик» («Ночной звонок», «Колокольчик аптекаря»), написанный в наиболее тяжелый период жизни Доницетти, когда на протяжении трех месяцев он потерял отца, мать и новорожденного ребенка. Опера была создана в пользу трех знаменитых певцов, оставшихся без заработка после банкротства импресарио. С успехом поставленная 7 июня 1836 года в неаполитанском театре «Нуово», опера в следующем году была поставлена в Лондоне, а в 1854 году — итальянской труппой в Петербурге. После этого «Колокольчик» был надолго забыт в нашей стране; лишь спустя сто двадцать лет он был поставлен в Риге на итальянском языке. В 1979 году молодые артисты Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова создали ансамбль «Камерная опера» (дирижер Р. Лютер, режиссер Ю. Александров), первой постановкой которого стали пастораль «Королева мая» К. В. Глюка и «Колокольчик» Г. Доницетти. Ленинградский либреттист Ю. Димитрин написал русский текст, потребовавший и некоторых изменений в музыке. Переставлен галоп: если у автора он звучит в начале оперы, то в спектакле — в Финале, символизируя счастливую развязку, подчеркнутую введением вокальных реплик. Сюжет «Колокольчика» близок многим итальянским операм буффа в том числе «Севильскому цирюльнику» Дж. Россини и «Дону Ласкуале» самого Доницетти: изобретательный герой ловко дурачит старика, задумавшего жениться на молодой женщине. Опера начинается свадьбой престарелого аптекаря дона Аннибале и прелестной Серафимы, обманутой неверным красавцем Энрико. Хор гостей поздравляет новобрачных. Однако всю ночь у дверей звонит колокольчик, призывая аптекаря к выполнению его профессиональных обязанностей: это Энрико, легкомысленный и неотразимый любимец женщин, оскорбленный замужеством Серафины, осуществляет свой план мести. Вначале он предстает в облике подвыпившего французского офицера, собравшегося жениться и требующего пить за его невесту всех гостей дона Аннибале. Затем является внезапно охрипшим премьером опёртого театра, требующим, чтобы аптекарь срочно вылечил его. Выпив приготовленную микстуру, Энрико пробует голос и, убедившись в выздоровлении, запевает баркаролу. Последнее превращение Энрико — в престарелую поклонницу модного певца, которая настойчиво умоляет дона Аннибале дать ей возможность познакомиться со своим кумиром. Заканчивается ночной переполох рано утром: не сомкнувший глаз аптекарь при очередном звонке в дверь обнаруживает на пороге свою первую жену Розу, которую он считал умершей. Чтобы избежать обвинений в двоеженстве, дон Аннибале с легкостью отрекается от какого бы то ни было знакомства с Серафиной, и Энрико немедленно объявляет ее своей законной супругой. Гости танцуют на новой свадьбе и пьют за счастье новобрачных. Семь вокальных номеров — соло, Дуэты, ансамбль и хор — разделены речитативами в сопровождении клавесина, как это было принято в итальянской опере еще в XVII—XVIII веках. Основное место занимают арии и дуэты; хор и небольшой ансамбль— также по давней итальянской традиции — только обрамляют оперу, образуя интродукцию и финал (последний не случайно обозначен композитором как терцеттино — маленький терцет). Преобладают стремительные комические скороговорки, и лишь в некоторых номерах появляются блестящие. виртуозные мелодии, которыми так славился Доницетти. Краткая оркестровая прелюдия вводит в хор гостей, напоминающий праздничный, торжественный полонез. Каватина дона Аннибале, мечтающего о счастливой семейной жизни, состоит из двух частей — первая в духе марша, вторая близка скороговорке. Дуэт Энрико и Серафины, полный упреков и взаимных обвинений, окрашен в иронические тона; даже привычные для итальянской оперы виртуозные каденции приобретают пародийный характер. Застольная Энрико, переодетого французским офицером, написана в ритме быстрого вальса, где солиста подхватывает хор. Наиболее развернутый номер оперы — дуэт Энрико, переодетого певцом, и дона Аннибале, который лечит его от хрипоты: в начальном разделе преобладает декламационность, в центре — певучая баркарола Энрико с плавным, покачивающимся ритмом, а заключительный раздел насыщен стремительным движением. В дуэте Энрико в роли старухи и дона Аннибале комическая скороговорка господствует полностью. Краткий галоп (объяснение дона Аннибале со своей первой женой) предшествует финальному ансамблю всех участников спектакля: здесь впервые царит медленная, певучая, лирическая мелодия, щедро расцвеченная фиоритурами. А, Кенигсберг
